Окончание. Начало в № 25
Людмила ДРИК, Фото автора
Все-таки у нас маленькая страна. Все друг друга знают, если «в одной теме». В Залесье экспедиция прибывает, чтобы осмотреть усадьбу и пообщаться с краеведом, музыкантом и педагогом Сергеем Веремейчиком, и в это же время у валуна притормаживают два туристических автобуса, необъятных, как океанские лайнеры (или мы просто отвыкли от таких габаритов, путешествуя на своих юрких байдарках?). Колоритный персонаж у шляхецкім строі – это, конечно же, Александр Варикиш. А сам Варикиш, увидев в руках у руководителя экспедиции Михаила Петуха синий флаг экспедиции, с увлечением кивает:
– А-а, «Шляхам Тышкевіча»! Знаю, замечательный проект!
Шрамы Первой мировой
Их много по берегам Вилии, шрамов Первой мировой войны, которую в Беларуси очень часто называют неизвестной, забытой войной. Часто ли, проплывая между сваями давным-давно разрушенного бетонного моста, туристы-водники задают себе вопрос: а кто этот мост построил? Когда? С какой целью? Пока не научишься смотреть вокруг жадным, пытливым взглядом и задавать вопросы – себе и другим – не получишь никаких ответов.
Владимир Лигута, человек внимательный и неравнодушный, начав задавать вопросы, получил на них столько ответов, что хватило на несколько книг, посвященных трагическим событиям Первой мировой войны в районе Сморгони.
– Мы с Владимиром Богдановым, историком из Минска, как-то пошутили: всю Беларусь можно пройти по окопам, – говорит он обступившим его участникам экспедиции «Шляхам Тышкевіча».
Многое из того, что он рассказывает, звучит как откровение для человека, никогда специально не изучавшего тему Первой мировой. Например, я никогда не задумывалась о том, из каких материалов строили мосты или блиндажи воюющие стороны. Оказывается, русская армия строила из того, что было под рукой, то есть из дерева. А Германия в то время была экономически развитой державой, и немцы строили, используя новейшие технологии. Вот они-то и возводили мосты из бетона, прокладывали узкоколейные железные дороги, которые подходили прямо к мостам, чтобы удобнее было доставлять оружие и боеприпасы.
В деревянном, ни разу не перестраивавшемся за 200 лет костеле в Данюшево во время войны был устроен военный госпиталь. Чуть ниже по течению, на левом берегу лежит деревушка Морковцы. Главная улица – «брукаваная», таких дорог в Беларуси не так-то много осталось – приводит к немецкому кладбищу. На берегу сохранились остатки бетонного моста…
Одна из самых жутких страниц той войны на Сморгонщине – газовые атаки, убившие тысячи людей. Впервые немцы применили газ на сморгонском участке в октябре 1915 года. А потом эти атаки стали чуть ли не рядовым боевым действием. Оказывается, опасный для жизни газ может пахнуть… яблоками. Русские солдаты почувствовали запах яблок, но это их не насторожило: что может быть обычнее и роднее, чем запах яблок в зябком осеннем воздухе?.. Через несколько часов этот запах вызвал судороги и стал причиной мучительной смерти.
По словам Владимира Лигуты, в архивах сохранились списки погибших в ходе боев под Сморгонью, составленные весьма тщательно и добросовестно. В одном из таких списков среди русских фамилий встретилась грузинская – Ахметзури. Георгиевский кавалер, полковник 14-го гренадерского полка Акакий Ахметзури, чтобы поднять моральный дух своих солдат, снял в газовом облаке противогазную маску. Ведь под противогазами команды офицеров были просто не слышны! Полковника похоронили как героя – в ограде православной церкви в деревеньке Михневичи. Благодаря кропотливо составленным спискам его могилу удалось обнаружить, а позже земляки героя установили на ней памятник.
Тема Первой мировой в самом деле необъятная, и чтобы поставить точку, упомяну о том, что в том самом романтическом Залесье, усадьбе Михала Клеофаса Огинского, во время войны находился госпиталь, которым руководила дочь Льва Толстого. Вот так причудливо связаны в тугой клубок нити истории…
Последний из могикан
Пожалуй, одной из самых ярких встреч в экспедиции была встреча в деревеньке Маркуны с 88-летним Станиславом Пазлевичем, одним из последних вілейскіх плытагонаў. Именно из его уст мы услышали этот потрясающий принцип: «Трымайся норту – не пойдзеш к чорту!» Норт – это самое «правильное» направление движения, курс, который опытный сплавщик видит с первого взгляда, линия движения, придерживаясь которой плот не встретится с подводным камнем, не налетит на риф, не сядет на мель. Сохранились сведения, что последний плот по Вилии в сторону Немана отплыл примерно в 1957 году. Но это уже на территории Литвы. А на белорусской части Вилии плотогонство тихо умерло к концу 40-х гг. Сейчас это кажется очень романтичным занятием: тихо плыть навстречу большому городу и звонко перекликаться в туманной дымке. А на деле плотогонство – тяжелый труд, подходящий лишь для крепкого мужика. Впрочем, заработки у плотогонов были по крестьянским меркам весьма солидные, что делало профессию и ее носителей особой кастой. Плотогонство становилось семейным промыслом, секреты мастерства передавались от отца к сыну, формировались целые династии плотогонов, которые знали Вилию, как свои пять пальцев, и могли по реву воды определить расстояние до опасного порога Баран-рапы, к примеру.
Станислав Пазлевич попробовал хлеб плотогона совсем молодым, лет в двадцать, и, конечно, был заднікам – тем, кто находился «в хвосте» длиннющего – до 60 метров! – плота и четко исполнял команды опытного и знающего стырніка.
Слушать старого плотогона было необыкновенно – словно сел в машину времени и попал в прошлое. Но не описанное прошлое, не хорошо изученное историками и этнографами, задокументированное и зафиксированное на кино- и фотопленку прошлое, а в совершенно неизвестное нам время, которое уже прошло, остался только едва заметный, как отпечаток ноги на песке у реки, след. И очень скоро волна, хлынув на берег, смоет и его.
А ведь это – часть нашей истории. Потому что история складывается, по большому счету, из повседневности, из будней и обычных занятий обычных людей, и эти повседневные занятия исподволь формируют характер – и характер человека, и национальный характер тоже…
Станислав Пазлевич рассказал, что из Михалишек в Вильню плот шел три дня, и, получив свои заработанные тяжким трудом деньги, плотогоны отправлялись домой… пешком. За день доходили. И правда, не тратить же деньги на проезд! Здесь же, в Маркунах, жила и женщина-плотогон – Франя, которая была заднікам у своего отца. Замуж так и не вышла, вспомнил старый плотогон.
Михаил Михалевич, вилейский краевед, неутомимо собирающий сведения о плотогонстве по Вилии, услышав об этом, многозначительно погрозил девушкам пальцем:
– Слышите? Вот к чему водный туризм приводит!
Когда Вилия стала Нерисом
В 2007 году, когда наша флотилия направлялась в сторону государственной границы, местные жители, приветствуя нас с берега, кричали, что такого зрелища не припомнят с советских времен. В самом деле, появление границы поставило крест на одном из самых популярных маршрутов белорусских водников – от Вилейки до Вильнюса. А проект «Шляхам Тышкевіча» уже третий раз открывает «замок» на границе!
Первая остановка на территории Литвы – на усадьбе Михала Стефановича «Баран-рапа». Ни разу не отдыхала на белорусской сельской усадьбе, а на литовской «Баран-рапе» останавливаюсь уже второй раз! Хорошо знакомое и уютное место. Самое замечательное здесь – это большие деревянные беседки, рассчитанные как раз на большие дружные кампании, которые любят посидеть у живого огня под перебор гитарных струн. Живой огонь пылает внутри выложенного камнями круга – он ярок, как походный костер, но укрощен, накрыт решеткой: хочешь, грей озябшие руки или готовь колбаски или шашлыки, а хочешь – поставь котелок и свари кашу или кофе…
Здесь, в усадьбе, мы наконец встречаемся с нашими литовскими друзьями – председателем Союза путешественников Литвы Альгимантасом Юцявичюсом и участником экспедиции 2007 года, режиссером и автором фильма об экспедиции по следам Тышкевича 150 лет спустя Витаутасом Домашявичюсом. Фильм Витаса Домашявичюса был показан в Вилейке 9 июня, но, к сожалению, на литовском языке. Витас обещает нам, что в Вильнюсе мы еще раз посмотрим фильм, уже с переводом.
Баран-рапа был одним из самых опасных порогов («рапа» это и есть порог) на Вилии, здесь из воды торчал огромный камень, похожий на баранью голову. Деревню рядышком, не мудрствуя лукаво, назвали тем же именем. В 1934 году камень взорвали и увезли, а название места осталось. Правда, деревню переименовали, сейчас она называется Рева, что по-литовски означает «быстрая вода».
Следующая остановка – в Неменчине, где мы посещаем местный этнографический музей. На сей раз в здании музея, помимо постоянно действующей этнографической экспозиции, можно увидеть фотовыставку польского фотографа Хуберта Ясеновского. В объективе – дикая природа Мазурского края.
Погода, кажется, испортилась окончательно. Но нас это не пугает: в парке, где мы разместились на ночевку, есть беседки. Мы ужинаем в одной из них, поделив ее с литовскими девчонками, собравшимися на девичник накануне свадьбы одной из подружек. Невесте, между прочим, подарили потрясающий тортик с украшением из крема на верхушке в виде… ммм-м… вот, думаю, как отреагировали бы минские кондитеры, если бы им предложили изобразить на тортике такое?
«Экспедиция продолжается!»
Следующая остановка – в парке Вяркай, а это уже почти Вильнюс. Директор региональных парков Вяркай и Павилняй Vida Petiukoniene проводит экскурсию для участников экспедиции прямо под дождем. Не заботясь о модных туфельках, которым явно угрожает опасность от соприкосновения с влагой, она бесстрашно шагает по мокрым дорожкам парка, останавливается у легендарного дуба, обвешанного множеством разноцветных скворечников.
– О, первая женщина в юбке за время похода! – шутит кто-то, и мы смеемся.
Действительно, мы и не заметили, как после без малого двух недель путешествия прибыли в цивилизацию… И не просто в цивилизацию – в Вильнюс-Вильню, город, с которым каждого из нас связывает что-то очень важное и очень личное, а всех нас вместе – наша общая история.
Еще чуть-чуть, и путешествие закончится, но проект будет продолжаться. Ведь самое главное – то, что произойдет потом. После экспедиции 2007 года историк Олег Мизуло взялся на создание краеведческого музея в родных Жодишках, а музыканты Змитер Сидорович и Татьяна Матафонова, которые в походе устраивали вечера с танцами под волынку, сейчас обучают всех желающих старадаўнім скокам в минском кафе «Жар-птушка».
И международный маршрут по Вилии с переходом границы прямо по воде перестает быть экзотикой!