Кревский замок великие князья литовские строили в надежде, что он защитит их владения от набегов немецких рыцарей. В XIV-XV веках никто не думал не гадал, что свою последнюю оборонительную роль крепость сыграет в начале ХХ столетия. Спустя полтысячелетия после постройки цитадель испытала удар тяжелой артиллерии, принадлежащей русским войскам, а средневековые стены обороняли - ирония судьбы! - немцев. На нашей земле в 1914-1918 годах разворачивались страшные битвы Первой мировой войны. 
Старинная цитадель с тех пор лежит в руинах. Она - жертва той страшной вселенской бойни, а по мнению журналиста и фотографа Владимира Богданова, еще и один из самых ярких символов. Богданов знает о следах Первой мировой войны на нашей земле больше, чем любой историк. Поэтому именно с Владимиром Анатольевичем состоялся наш главный разговор накануне 11 ноября.
- В 2004 году вы представили в Национальном музее истории и культуры фотовыставку "Через 90 лет и линию фронта". На ваших снимках были кладбища, памятники немецким и русским солдатам, рвы и доты, о которых мы прежде ничего не знали. Что и говорить, ведь даже минчане не догадывались, что на месте бывшего Сторожевского рынка, где торговали птичками, котиками и собачками, - кладбище. Как вы вышли на свои открытия?
- Как и многие люди, которые занимаются краеведческой фотографией, я ездил по стране и снимал памятники архитектуры. А однажды поймал себя на мысли, как много собралось фотографий блиндажей, окопов и прочих "серых" объектов, оставшихся со времен Первой мировой войны. Но в первую очередь меня заинтересовали кладбища. Теперь если друзья спрашивают, коллекционирую ли я что-либо, отвечаю: "Да, кладбища". Когда отмечалось 90-летие начала войны, я рискнул представить свою коллекцию фотографий на суд публики. Сотрудники музея в свою очередь обнаружили в фондах альбомы немецких и русских солдат с "фронтовыми" снимками. Так мы смогли вместе показать одни и те же места той войны вчера и сегодня, сравнить, оценить и понять, что это были за события. И вывод был неутешительный: Первая мировая война - белое пятно в нашей истории.
- Что теперь, спустя четыре года, изменилось?
- В 2004 году у меня была база данных о 30 объектах, связанных с войной. Нынче таких 300, из них более 200 - кладбища. Крупных уже не нахожу, но очень много попадается заброшенных. Бывает, проезжаешь одно и то же место много раз, а потом находишь там что-то, чего раньше не замечал.
- Есть ли какая-та особенная методика поиска?
- Главное - то, что могут рассказать о своих местах люди. Так был найден каменный немецкий крест на кладбище у деревни Лопути Поставского района (см. фото вверху страницы. - В.К.). Летом его не видно, так как памятник стоит в зарослях. И даже когда листва опадает, приметить крест издалека все равно трудно. Если бы не подсказка местных жителей, это место так и оставалось бы до сих пор неизвестным. Так, приезжая в Поставский район, удалось постепенно разыскать порядка двадцати кладбищ Первой мировой войны, хотя поначалу было известно только об одном. Спрашиваю у местного дядьки, есть ли доты. "А, до черта!" - отвечает, и мне только направление нужно, дальше - дело техники и опыта. С коллегами-единомышленниками Валерой Тадрой и Андреем Дыбовским используем для поиска, во-первых, советские топографические карты, изданные еще 20 - 30 лет назад, - на них очень часто помечены заброшенные кладбища, а также хутора, дороги, ныне исчезнувшие с лица земли. Много карт, а также аэросъемок территории Беларуси опубликовано в интернете. Во-вторых, применяем технологию GPS-навигации - с ее помощью удалось нанести на карту точные координаты военных укреплений в окрестностях озер Нарочь и Мядель.
- Судя по вашим снимкам, немцы оставили после себя много монументальных сооружений. Это все создавалось во время Первой мировой войны?
- Некоторые монументы действительно еще военного времени. Линия фронта практически не менялась, перерезав собой Беларусь наполовину, немцы обосновались здесь очень прочно: кроме рытья окопов, по которым и сейчас можно было бы пройти всю страну с севера на юг, оккупанты строили железные дороги, электростанции. На фасадах некоторых бункеров сохранились остатки надписей и вырезанных в бетоне сюжетных композиций. Потом что-то было уничтожено, а оставшееся со времен войны "наследие" люди приспосабливали под свои нужды. Под Гольшанами я обнаружил бывшую гауптвахту, в которой все осталось неизменно: разделение здания на камеры, даже решетки на окнах. Но, конечно, особо ценны те объекты, которые являются настоящими произведениями искусства. В деревне Карабаны Вилейского района есть памятник немецкому солдату со щитом и мечом. От меча осталась лишь половина, фигура также почти не сохранилась, но удалось обнаружить старую фотографию, на которой памятник еще цел. Возможно, когда-то его восстановят. В 20 - 30-е годы, когда большая часть прифронтовой полосы вошла в состав Польши, то по договоренности с Германией на захоронениях немецких солдат были установлены новые бетонные кресты - вместо старых деревянных. Видимо, памятники проектировались в Германии, а выполняли заказы на месте польские и белорусские мастера. С польской же стороны был и такой прецедент: на немецкие деньги под Сновом установили памятники на могилах русских солдат. В последние десятилетия здесь царило запустение, но в 2007 году Народный союз Германии по уходу за военными могилами провел в Снове летний волонтерский лагерь, и захоронения вновь привели в порядок. А вот на советской стороне после окончания Первой мировой и гражданской войн никто не позаботился об увековечении памяти погибших, и это одна из причин того, что подавляющее большинство кладбищ, образовавшихся в тыловой зоне российской армии, до наших дней не дошли. В Советском Союзе Первую мировую войну было принято называть "империалистической", "царской", "несправедливой" - эти идеологические клише объясняют, почему отношение к событиям и памятникам того периода до последнего времени у нас было столь сдержанным.
- Русские кладбища менее ухожены, чем немецкие, по идеологическим причинам?
- Многое зависит от того, где расположены захоронения, как относятся к ним люди. Например, в Крево местный краевед Петр Гринкевич еще в 1966 году сам поставил на русском кладбище памятный камень. А в 1996 году рядом с валуном появился крест. Отдельно необходимо упомянуть Вилейский район, где по инициативе художника Бориса Цитовича восстановлено лазаретное кладбище российских солдат в районе деревни Забродье, приведено в порядок захоронение в деревне Жерствянка, в 2003 году поставлен большой памятник-крест на месте бывшего кладбища у деревни Русское Село. Серьезную работу по восстановлению и обустройству воинских захоронений проводит управление по увековечению памяти жертв войн Министерства обороны. Однако до сих пор продолжают орудовать черные копатели. Если на кладбище нет охранного знака, то даже пойманный с поличным такой "археолог" окажется невиноватым, сможет оправдаться: мол, не знал, червей для рыбалки копал. Нужно обеспечить государственную охрану захоронений. Из 200 осмотренных немецких, русских и смешанных воинских кладбищ чуть больше половины находятся в хорошем и удовлетворительном состоянии - восстановлены, обустроены, за ними осуществляется уход. Остальные в той или иной степени можно отнести к категории проблемных. Они либо заброшены, либо не обозначены как места захоронений, а некоторые находятся под угрозой полного исчезновения.
- Кладбища кладбищами, но в первую очередь - это люди, погибшие непонятно за что, пропавшие без вести, и часто не то, что без креста на могиле, даже без имени в книге "Памяць". Вообще есть ли точные данные о погибших в годы Первой мировой войны?
- В том-то и дело, что нет. Есть, как всегда, примерные цифры. В боях у Нарочи в марте 1916 года полегло 80 тысяч русских и 40 тысяч немцев, летом того же года под Барановичами - от 40 до 60 тысяч человек, десятки тысяч погибли в 1917 году под Сморгонью и Крево. В экспедиции под Гродно старожил рассказывал, как тогда хоронили: клали трупы в ряд, посыпали песком, перекладывали еловыми ветками и наверх шли второй, третий "слои" мертвых. Вырастали курганы: один такой я обнаружил в Дрогичинском районе.
- Все это важно не только для сохранения памяти о погибших. Туристам, наверное, также будет интересно пройтись по местам бывших боев. Как вам кажется?
- Уже сейчас те немногочисленные гости из-за рубежа, которые бывали у нас, заинтересованы в развитии этого направления. В Европе многие изучают события на Западном фронте и мечтают увидеть собственными глазами нашу фактуру, чтобы представить "картину" на Восточном фронте. То есть на Западе найдутся те, кто захочет приехать в Беларусь с подобной мотивацией. Кроме того, многие сооружения военного времени сохранились вдоль крупных трасс, как блиндажи у деревни Дубатовка Сморгонского района или у деревни Дубровно под Барановичами, возле шоссе Брест - Москва. Вообще надо бы продумать, как использовать для туристического потенциала страны весь комплекс военных построек Российской империи, Германии, Польши и Советского Союза, появившихся на наших землях в прошлом веке. На Украине этим занимается уже много энтузиастов, в Прибалтике такие места давно приведены в порядок. У нас все только начинается...
В конце беседы Владимир показал мне обширную переписку с людьми, интересующимися его исследованиями. К Богданову, частному лицу (а не в архивы, Институт истории) обращаются со всего мира с одной просьбой: "Помогите найти могилы родственников". Вот последнее письмо, пришедшее на электронную почту: "Мой прадед Мухуддин Доногуев, всадник Дагестанского конного полка в составе Кавказской туземной дивизии, погиб 6 августа 1915 года в бою под деревней Ракитно. Мне сообщили, что в Беларуси два селения с таким названием. Хотелось бы найти могилу прадеда или хотя бы примерное место боя, где он погиб. Меня интересует любая, даже самая незначительная мелочь. С уважением, Хаджи Мурад Доного". Как известно, война не считается оконченной, пока не будет похоронен последний ее участник, пока не отыщутся все пропавшие без вести. А значит, то, чем занимается Богданов и его единомышленники, нужно всем. Чтобы не было войны.
Беседовал Виктор КОРБУТ, фото из архива В. БОГДАНОВА
Продолжение темы - стр. 14-15