Вячеслав БОНДАРЕНКО

Окончание, начало в No47

Впрочем, наивно было бы думать, что славные традиции топонимического творчества 50-х забыты сегодня. Степянка, получившая новые наименования в 1988-м, предлагает не менее яркий по бессмысленности ряд: рядом наличествуют Высокая, Ясная, Болотная и Горная улицы, параллельно идут дружные соседи - Южная и Полярная, а разбавляется этот сюрреализм улицами Связистов и Геологической...

В первые же послевоенные годы намечается еще одна тенденция, которая со временем возобладает над всеми другими и определит топонимическую политику городских властей на добрых полвека вперед. Это названия, связанные с именами героев Великой Отечественной войны. Их условно можно разделить на две группы: местных, белорусских героев (минских подпольщиков, партизан, бойцов, погибших в боях за Беларусь и Минск) и героев, так сказать, общесоюзного уровня. К первым относятся улицы Захарова (1947), Заслонова (1948), Бумажкова (1950), Смолячкова (1955), Варвашени (1957, бывшая Ново-Комаровская, с 2005-го проспект Машерова), Веры Хоружей (1960, бывшая ул. Зеленое Кольцо - пропал один из лучших минских топонимов, просуществовавший всего-навсего год, так как улица была проложена в 1959-м!), ко вторым - Гастелло, Черняховского (1946), Зои Космодемьянской, Лизы Чайкиной (1948), Панфилова (1949), Доватора, Олега Кошевого (1953), Матросова (1954). Как видим, и в этом случае "общепонятные" имена преобладают над "местными", белорусскими.

Кроме того, минские улицы попрежнему получают имена только что скончавшихся деятелей ВКП(б), знаменитых генералов и ученых - Калинина (1946, бывшая Мопровская), Щербакова (1947), Рыбалко (1948), Толбухина (1949), Вавилова (1951), Жданова (1952); не забывают и деятелей революции, Гражданской войны - Котовского (1948), Орджоникидзе, Лазо (1949), Пархоменко (1951), Плеханова (1956), Красина (1960), Артема (1962), Бабушкина (1966). "Прижизненных" названий больше нет - 11 сентября 1957 г. вышел грозный хрущевский указ о запрещении такой практики.

На этом фоне наименования, связанные с именами выдающихся деятелей белорусской истории и культуры, по традиции выглядят весьма скупо: улица Янки Купалы (1948, бывшая Октябрьская), площадь и улица Якуба Коласа (бывшие Комаровская площадь и Логойский тракт, 1956), улицы Змитрока Бядули (бывшая Галантерейная) и Кузьмы Чорного (бывшая Переносная, обе - 1956).

На первый взгляд удивительно, почему Янка Купала, выдающийся поэт своей страны, не был удостоен улицы еще раньше, при жизни - ведь такая практика была широко распространена. И действительно, улица Купалы должна была появиться в Минске еще весной 1941 г. - так планировалось назвать ныне несуществующую Садовую, рядом с которой Купала жил. Однако этому воспротивился тогдашний партийный босс Беларуси Пономаренко. И переименование отложилось до 1948-го. Но и тогда все прошло отнюдь не гладко...

Янка Купала "получил" одну из центральных столичных улиц (бывшую Полицейскую/Набережную/Пролетарскую/Октябрьскую) далеко не сразу (ходатайство об этом белорусские писатели подали уже в 1945-м), а лишь после специального расследования, которое доказало, что во время войны великий белорусский поэт не был причастен к сотрудничеству с оккупантами. Такой нелепый слух появился на свет тоже "благодаря" минской улице - той самой, которая с 1948 г. носит имя Купалы. История эта темная и трагическая, поэтому остановимся на ней немного подробнее.

Захватив столицу Беларуси, немцы осенью 1941-го назвали улицу Октябрьскую (на которой в доме No 36а жил в 1927-1941 гг. Я. Купала) в честь видного деятеля белорусского Возрождения, ученого и журналиста Ивана Луцкевича (1881-1919; усадьба братьев Луцкевичей размещалась по соседству, на Садовой). Этот факт не укрылся от руководства НКВД. Но в Москве почему-то вообразили, что оккупанты решили почтить Купалу, настоящее имя которого - Иван Луцевич. То есть произошла банальная путаница (Луцкевич, Луцевич - велика ли разница?!) По версии Владимира Некляева, именно эта трагическая ошибка, возникшая то ли из-за безграмотности московских чекистов, то ли из-за хладнокровного, хорошо рассчитанного доноса и стоила поэту жизни... 1960-е и дальше

Вскоре после ХХII съезда КПСС, в начале ноября 1961 г., по распоряжению Москвы Минск дисциплинированно, как и все прочие города СССР, снес памятники Сталину и избавился от многочисленных названий, связанных с ближайшим окружением вождя: проспект имени Сталина 4 ноября 1961 г. на 30 лет и один месяц превратился в Ленинский (при этом никто как-то не задумывался о том, что параллельно с ним идет Ульяновская, перпендикулярно - улица Ленина, а упирается проспект с 1964 г. еще и в площадь Ленина), улица Ворошилова стала Октябрьской, Сталинградская - Волгоградской, исчезли Сталинский и Ворошиловский районы (Кагановичский был переименован в Октябрьский еще в 1957-м; в 1921-1938 годах он назывался Александровским)...

Исключением на этом фоне выглядел Калинин, который к этому времени был уже безопасно мертв, да и вообще удержался в массовом сознании советского человека как некий "добрый дедушка" при нехорошем Сталине. Видимо, за это его "помиловали", всего лишь "отобрав" у него одну из центральных улиц (с ноября 1961 г. - Коммунистическая; на XXII съезде было торжественно объявлено, что коммунизм наступит уже в 1980-м, отсюда и оптимистичное название) и "подарив" окраинную тогда Калининградскую (в 1930-1946 гг. - ул. Выставки) с переулком и в придачу новую площадь, где в 1978-м встал еще и памятник давно покойному "вождю"...

Десятилетие Победы в минской топонимике прошло совершенно незамеченным (при Сталине, собственно, никакого праздника 9 Мая никто и не отмечал; Круглая площадь стала площадью Победы в 1954-м). Зато начиная с 20-летия каждую круглую дату праздновали поистине с царским размахом. Для Минска дата уже по традиции как бы разделилась на две - освобождение города (3 июля 1944 г.) и сам День Победы. Соответственно к юбилейному лету 1964 г. на Минск обрушился водопад переименований и новых наименований, связанных с деятельностью городских подпольщиков, партизан, освободителей города, а также вообще белорусов - героев войны: Короткевича, Кабушкина, Казея, Казинца, Зубачева, Глаголева, Гало, Клумова, Хмелевского, Фроликова, Фомина, Талаша, Скрыганова, Семенова, Омельянюка, Окрестина, Путилова... Это было, без сомнений, самое массовое наименование улиц за всю историю белорусской столицы.

Дальнейшую историю советской минской топонимики можно условно разделить на несколько ветвей. Попробуем рассмотреть каждую в отдельности.

Улицы, названные в честь государственных деятелей БССР. С 1967 г. улицу в обязательном порядке "давали" скончавшемуся Председателю Президиума ВС БССР и 1-му секретарю КПБ. Так появились привычные и хорошо ныне знакомые минчанам улицы Козлова (1967, бывшая Долгобродская), Притыцкого (1971, бывшее Раковское шоссе), Сурганова (1979, бывшая Типографская), проспект Машерова (1980, бывшая Парковая магистраль, проложенная в 1961-м), улица Киселева (1983, бывшая Сторожевская). Кроме того, не забывали тех, кто стоял у руля БССР в начале ее существования, - к 50-летию революции, в 1967-м, улицы "дали", например, Голодеду, Гикало, Гамарнику, Кнорину, Ландеру, Славинскому, Червякову. Несколько отстал от этой компании Исидор Любимов - новый проспект он "получил" в 1977-м. Время от времени улицы "получали" также покойные чиновники менее крупного уровня, например, Седых или Дорошевич.

Улицы, названные в честь государственных деятелей СССР. Здесь по-прежнему преобладали военные, герои Гражданской и Великой Отечественной войн - Бирюзов (1964, сразу после гибели маршала), Рокоссовский (1971), единственный белорус среди маршалов Советского Союза - Якубовский (1978). В 1977 г. улицы "дали" всем советским полководцам, "обделенным" до того: Тухачевскому, Уборевичу, Тимошенко; Жукову - проспект. Под эту же марку на карте города неожиданно вновь возник изгнанный 16 лет назад Ворошилов (бывшая Орловская улица); тогда же, в 1977-м, появилась Крупская, а Дзержинскому, с 1926 г. "довольствовавшемуся" улицей, "дали" новый проспект - расширенную улицу Советских Пограничников (бывшая улица Дзержинского/Дементьевская стала при этом переулком Фабрициуса).

Улицы, названные в честь героев Великой Отечественной войны. Самая обильная ветвь минской топонимики, начало которой было положено еще в 1946 г., с середины 60-х цвела пышным цветом. От рядового снайпера до маршала, от подпольщика до работника НКВД - кого только нет в названиях минских улиц! 30-летия освобождения Минска и Победы отразились на городской карте сравнительно немногими новыми названиями: Карбышева, Коржа, Лили Карастояновой, Горовца, Серова. А вот вроде бы неюбилейный 1976 год неожиданно принес очередной "военный" урожай. Чтобы подчеркнуть советский интернационализм (как-никак близилось 60-летие революции), герои на этот раз были самых разных национальностей. Так появились улицы, названные в честь армянина Авакяна, таджика Азизова, туркмена Аннаева, киргиза Асаналиева, казаха Искалиева, эстонки Кульман, литовки Мельникайте, украинца Мирошниченко, русского Михайлова, азербайджанца Рафиева, молдаванина Солтыса, латыша Судмалиса, грузина Чигладзе и узбека Якубова (14 человек, по числу союзных республик, не считая Беларуси). Не все из них имели отношение к боям на территории республики (Кульман погибла в Эстонии, Мельникайте - в Литве); не все погибли во время войны (например, Рафиев умер в 1970-м). Героев сильно "разбросали" по минской карте, в большинстве своем "подарив" им старые, застройки 50-х, улочки и переулки с невыразительными названиями. В большинстве своем названия этих улиц хорошо прижились в городском быту. Хотя, согласимся, в белорусской столице улицы Асаналиева и Алибегова для человека, не посвященного в суть дела, смотрятся странновато.

Улицы, названные в честь деятелей белорусской истории и культуры. Традиционно немногочисленный ряд: Калиновского (после 30-летнего перерыва, 1963), Петра Глебки (1970), Янки Мавра (1972), Тикоцкого, Алоизы Пашкевич (1974), Дунина-Марцинкевича, Мележа (1977), Гусовского, Кулешова (1980), Петруся Бровки (1982). Появились и улицы, названные в честь знаковых персонажей белорусской культуры - Максима Богдановича (1966) и, после 34-летнего перерыва, Франциска Скорины (1967). Правда, это были весьма скромные "деревянные" улочки застройки 50-х, ютившиеся среди 2-х Тульских и 1-х Измайловских переулков на северной окраине столицы. Кстати, первопечатнику в Минске особенно "повезло": его именем в разное время назывались четыре разных улицы, один переулок и один проспект!

В целом же в развитии минской топонимики второй половины ХХ века можно отметить следующие тенденции: приблизительно начиная с 1963-1964 гг. - усиление "местного колорита" в наименованиях улиц (хотя под "местным колоритом" чаще всего понималось наименование в честь столичных чиновников наподобие уже упоминавшегося председателя Верховного суда БССР Седых) и: постепенное превращение карты Минска в своеобразный гигантский мемориал Великой Отечественной войны. У приезжего вполне могло сложиться впечатление, что ничего, кроме войны, в истории Минска попросту не было. Уцелевшие древние топонимы можно было перечислить по пальцам двух рук...

Первая половина 1980-х годов не отразилась на карте столицы ни одним ярким топонимом. По-прежнему увековечивались коммунисты - старые и помоложе (Мержинский, 1981; Пономаренко, 1984). А к 90-летию партии, в 1988-м, скромный Омский переулок (бывший 1-й Госпитальный) обрел имя: хозяина той самой квартиры, где состоялся I съезд РСДРП, Петра Румянцева. А заодно и статус улицы. Это было последнее (надеемся!) в истории Минска переименование, связанное с историей коммунистической партии: В 1984-м Центральная площадь столицы стала Октябрьской - в связи с открытием одноименной станции метрополитена. Кстати, именно в связи с метро в Минске чуть было не появился еще один проспект - Московский. Так хотели назвать ту часть Ленинского проспекта, которая шла от ул. Волгоградской и далее до Востока. Однако эта идея по каким-то причинам легла под сукно. А станция метро так и носит до сих пор имя несуществующей магистрали - "Московская" (а не "Волгоградская", как логично хотели ее назвать изначально). Из-за этого, кстати, минчане до сих пор страдают - ведь станция метро и старинная улица Московская находятся в разных концах города. И стоит сказать: "Встретимся на Московской" - как у вас тут же уточнят: на улице или в метро?

Перестройка

Первыми "перестроечными" ласточками, свидетельствующими о "потеплении климата", стали в 1987 г. Золотая Горка (бывшая ул. Радистов), Козыревская (бывшая Юго-Западная ул.), Логойский тракт (часть ул. Я. Коласа), Долгиновский тракт (часть ул. Червякова) и Долгобродская (часть ул. Козлова). За исключением обоих трактов, все эти названия - "новоделы": Золотая Горка - это не какая-то конкретная улица (до революции были Золотогорская и Златогорский переулок), а целый район; настоящая, "старая" Козыревская - это Гоголевская, переименованная еще в 1934-м и теперь "впадающая" в новую Козыревскую; а "старая" Долгобродская - это как раз нынешняя ул. Козлова... Та же история случилась и с исчезнувшей в 1983 г. Сторожевской (ее переименовали в улицу Киселева). В 1987 г. Сторожевской называют новую улицу, идущую по набережной Свислочи вдоль магазина "Панорама", хотя, если следовать исторической правде, ее нужно было назвать Старой Слободой или Радошковской.

1989 год принес переименования Академической в улицу Франциска Скорины, уже не первой для Минска Песочной в улицу Василия Тяпинского, и Новой - в улицу Михася Чарота. Вторая и третья улицы - окраинные. Последние советские переименования в Минске произошли в 1990-м - тогда улица Бакунина была названа в честь святых Кирилла и Мефодия (до 1922 г. - Монастырская), а улице Ворошилова вернули старое, до 1977 г., название - Орловская. Части улицы Чигладзе тоже почему-то вернули старое, до 1976 г., крайне "завлекательное" имя - 2-я Радиаторная. А переименование улицы Жданова (1952-1990) в улицу Жилуновича стало просто курьезным. Дело в том, что в Минске, в Малом Тростенце, уже два года как существовала улица Тишки Гартного, бывшая Юбилейная (Жилунович - настоящее имя этого белорусского писателя). Абсурдное положение сохранялось до 23 декабря 2004 г., когда улица Т.Гартного была переименована в Ельницкую. Впрочем, не менее абсурдная ситуация до сих пор преспокойно существует в самом центре столицы - пересекающие друг друга улицы Ленина и Ульяновская...

Первая половина 90-х

Рубеж десятилетий ознаменовался для Беларуси обретением независимости. Естественно, топонимика столицы нового государства не могла не откликнуться на мощный общенациональный подъем. Однако с высоты сегодняшнего дня можно смело говорить о том, что очень многие планы, подписанные и утвержденные в эйфории первых лет свободы, не нашли должного воплощения. Те, что были нанесены на карту, пробивали себе дорогу с невероятным трудом, а большинство просто тихо легло под сукно. При этом формально их никто не отменял и не запрещал. Была придумана "железная" отговорка - дескать, переименование стоит огромных денег...

Самыми яркими переименованиями первых лет независимости были две центральные магистрали Минска - Ленинский проспект 9 декабря 1991 г. стал проспектом Франциска Скорины, а улица Горького, называвшаяся так с 1936 г., получила имя родившегося на ней Максима Богдановича (бывшая улица Скорины стала улицей Олешева - в честь генерала, первого коменданта после освобождения города, а бывшая Богдановича - улицей Затишье; переулки, носящие имена писателей с 1966-1967 гг., сохранились). Причем если первопечатник получил центральный проспект без особых проблем, то за Богдановича депутаты горсовета голосовали целых три (!) раза. Противники нового названия объясняли свою позицию весьма просто - нельзя обижать знаменитого писателя Максима Горького...

В 1993 г. произошло еще несколько наименований. Улица Урицкого стала Городским Валом, Республиканская - Романовской Слободой, улица Опанского - Кальварийской улицей. Все эти названия - "новоделы" (если следовать исторической правде, ул. Урицкого следовало бы назвать Захарьевским переулком, каковым она была до революции, а Республиканскую - Ново-Романовской; Романовская же Слобода - это название не улицы, а целого района, куда входят, например, нынешние Коллекторная и Короля. Улица Опанского до 1927 г. была Кальварийским трактом). Улица Островского получила древнее название - Раковская.

И это... все! Грандиозные планы по переименованию почти всех центральных улиц Минска, как уже было сказано выше, в жизнь не воплотились. Хотя еще в 1995 г. на картах Минска центральная часть ул. Маркса была заранее обозначена как Купаловская, а ул. Берсона значилась как ул. Станкевича, в действительности эти преобразования так и не были осуществлены.

"Коммунистический заповедник" остался нетронутым - ни в сторону "новоделов", ни в сторону возвращения дореволюционных названий. Однако отметим, что в 1987-1993 гг. Минск отдавал предпочтение именно первым, не воссоздавая подлинные исторические топонимы, а "сочиняя" по их "мотивам" новые: Золотая Горка, Городской Вал, Романовская Слобода. Поистине уникальными являются также "новые" топонимы - Козыревская, Долгобродская и Сторожевская - лишь весьма приблизительно соответствующие старым (т.е. это скорее памятники подлинным историческим названиям, чем их воссоздание).

После 1994 года

Со временем шум вокруг переименований утих. Может даже показаться, что на топонимической карте Минска никаких изменений не происходило. И в самом деле, центр столицы в 1993-2005 гг. никто не трогал. А вот на окраинах начиная с 1997 года кое-какие названия на уличных табличках обновляются. 1997: на карте города снова появляются старинные названия Татарская (бывшая Вилейская; неясно, почему не возвращено исконное название - Большая Татарская - улице Димитрова), Брест-Литовская (бывший проезд Товарной станции).

Улице Ф. Скорины, названной так в 1989-м, возвращается старое, 1930-х годов, название Академическая (понятно почему: с 1991-го в городе уже есть проспект Ф. Скорины, не считая 1-го переулка Ф. Скорины). Вполне объяснимо переименовывается Жодинская - отныне она Академика Купревича (100-летний юбилей заслуженного ученого). И напротив, необъяснимо переименование проезда Уборевича в улицу Ауэзова.

Опять-таки - какое отношение к Минску имеет казахский писатель Мухтар Ауэзов, которого, боюсь, даже в Казахстане уже никто не читает?! Но ответ, как выясняется, существует: оказывается, на этой улице расположена школа имени М. Ауэзова, во дворе которой в мае 2005 г. был открыт памятник казахским солдатам - участникам Великой Отечественной войны... Оценивать это событие, делать выводы и просто размышлять предоставлю читателю. 1998: Тракторная (дореволюционная Старо-Загородняя) получает имя скульптора Азгура, Центральная (до 1971 - проспект Красных Партизан) - подпольщика Ковалева, Магистральная - покойного начальника железной дороги Володько, часть Спортивной - Героев 120-й дивизии...

Переименование любимой минчанами улицы Танковой (до 1927 г. - Ново-Красная) в ул. Максима Танка проходит без особого шума. Более того, на некоторых домах таблички со старым названием преспокойно висели еще десять лет спустя. 2000: 5-й переулок Михалово становится улицей Русановича, часть проспекта Газеты "Известия" - улицей архитектора Громова.

2004: громкое переименование - бульвар Луначарского (до 1965-го - улица Деревообделочная; имя наркома просвещения бульвар носил только потому, что на нем находится филармония имени Луначарского) назван в честь "песняра" Мулявина.

В августе следует переименование сразу около семидесяти улиц бывших деревень, вошедших в состав Минска. Большинство получили названия, "привязанные" к особенностям местности, некоторые были названы в честь ученых (академиков Выготского, Жебрака, Вышелесского), государственных деятелей (Бровикова, Микулича), героев войны (Ермака, Антонова). Среди новых топонимов достойны внимания те, которые отражают культурную историю Беларуси - Павлюка Труса, Бронислава Тарашкевича, Франтишка Богушевича, Язэпа Дроздовича, Каруся Каганца, Станислава Монюшко, Владислава Сырокомли, Игната Буйницкого, Янки Лучины, Павла Шпилевского, Юзефа Гашкевича. Впрочем, отметим одно обстоятельство: эти названия появляются на карте весьма "тихо", без всякой, так сказать, "рекламы", да и расположены эти улицы очень далеко от центра.

Ну, а дальше наступил богатый сюрпризами 2005-й. В целом он принес Минску около сотни новых топонимов. Но всколыхнули столицу переименования, последовавшие накануне 60-летия Победы.

7 мая 2005 года минчане были ошеломлены грянувшим как гром средь ясного неба известием о целом "букете" переименований. Причем переименовывались не просто улицы, а две главные городские магистрали, и не постановлением Мингорсовета, как положено по закону, а президентским указом. Согласно этому указу, проспект Скорины превратился в проспект Независимости, а проспект Машерова - в проспект Победителей. Правда, поклонников Скорины и Машерова тут же успокоили - улицы Иерусалимская, Дрозда и Варвашени объединялись в проспект Машерова, улицей Скорины (уже пятой, начиная с 1926 года) стал Староборисовский тракт, а их прежние названия временно "повисали в воздухе" - до того момента, пока минские депутаты не подыщут чтонибудь подходящее на окраине. Момент настал довольно скоро: уже 16 июня минчане узнали о том, что имя Дрозда будет носить Обувной переулок, Варвашени - Енисейская, а Иерусалимской станет Перекопская. Попутно Мебельный переулок получил имя секретаря коммунистического подполья минского гетто Михаила Гебелева, а проспект Газеты "Известия" (1977-2005) превратился в проспект Газеты "Звязда" (по просьбе редакции этой газеты). Эти переименования, в отличие от майских, следовали уже от имени горсовета, а не президента...

Более-менее объяснимы из этой волны июньских переименований только третье и четвертое. Новые Иерусалимская и Гебелева обозначили собой старинный "еврейский треугольник" на карте Минска - там проходили границы ныне уничтоженного еврейского кладбища. Правда, в таком случае непонятно, почему было заодно не вернуть исконное название - Еврейская - третьей стороне этого треугольника, Коллекторной улице, переименованной еще в 1934-м.

...И самое интересное, что в мае - июне 2005-го никто почему-то не вспоминал о любимом "козыре" столичных чиновников: мол, каждое переименование стоит огромных денег. На этот раз деньги нашлись.

Вместо эпилога

Подводя итоги первого постсоветского 15-летия истории Минска, приходится констатировать: если не считать отдельных "улучшений", призванных отразить "текущий момент", топонимическая система столицы Беларуси полностью закаменела в рамках, заданных во второй половине 1960-х годов. Столица в целом по-прежнему напоминает огромный пантеон героев войны, подпольщиков и партизан, а ее центр - заповедник вождей марксизма-ленинизма, из-за чего у неминчанина может сложиться впечатление, будто ничего примечательного, кроме революции и войны, в истории Минска и не было. Но вызывает возмущение даже не этот факт, а то, что на карте Минска продолжают числиться десятки имен, зачастую не имеющих даже отдаленного отношения к столице Беларуси.

В качестве основных аргументов против переименования улиц выдвигаются обычно два: 1) это дорого стоит и 2) нельзя сбрасывать с "парохода современности" нашу Историю, надо ее чтить. Относительно первого аргумента см. выше - на переименование проспектов Скорины и Машерова деньги почему-то мгновенно отыскались, и новенькие таблички с названиями появились на стенах как по мановению волшебной палочки. Замена всех названий улиц Верхнего города обошлась бы городской казне вдвое дешевле, чем переименование этих двух огромных по протяженности проспектов...

А что касается Истории, то даже при беглом взгляде на имена, до сих пор "украшающие" собой город, замечаешь одно - все они исключительно "красного" цвета. Согласен, история Советской Белоруссии и советского Минска - интересная и своеобразная страница в летописи нашей страны и нашей столицы. Только не нужно делать вид, что до 1917 года ничего достойного внимания в Беларуси и Минске не происходило. Как очень тонко заметил Н. Панчишин, в современном Минске "название улицы часто несет обычную, узконаправленную политическую цель: т.е. через имена героев пытаются навязать определенные политические штампы и догмы и заставить людей в эти догмы насильно поверить. За этим внешне безобидным и благородным делом скрывается тонко рассчитанный и глубоко обоснованный механизм для незаметного моделирования сознания".

К этому можно добавить лишь, что такому моделированию сознание горожан подвергается начиная с 1917 г. и перерывов в этом жутковатом эксперименте, увы, не делалось. Так что в некотором смысле и революция, и Гражданская война в Минске никогда не заканчивались. Городу очень далеко до спокойного восприятия своего собственного прошлого.

Чтобы завершить тему, давайте познакомимся со списком уцелевших на карте Минска старинных топонимов. И убедимся в том, что эти названия ничего не навязывают жителям, ничему их не учат и ни к чему не зовут. Они просто очень точно отражают неповторимую душу древнего города. Не более того. Но и не менее...

Названия-долгожители

На карте Минска очень мало названий, сохранившихся с дореволюционных времен. Но тем не менее они есть. Именно в этих названиях - подлинная душа старого Минска, еще не опоганенного многочисленными сменами властей и идеологическими проработками.

Это Немига, площадь Свободы (до апреля 1917-го Соборная), Путейская (до марта 1917-го Жандармская), Юбилейная площадь, Красная, Замковая, Московская, Раковская, Бобруйская, Нагорные улица и переулок, Соломенная, Казарменный переулок, Горный переулок, Михайловский переулок, Старовиленская, Слесарная, Антоновская, Андреевская, Матвеевская, Марьевская, Ивановская, Смоленская, Вокзальная, Грушевская, Брилевская, Суражская, Круглый переулок, 1-й Твердый переулок, Берестянская, Заславская, Извозная, Слонимская, Аранская, Надеждинская, Полевая, Лесная, Луговая, Оранжерейная, Денисовская, Великоморская, Либаво-Роменская, Музыкальный переулок. Крупными транспортными артериями либо вообще улицами, находящимися у рядового горожанина "на слуху", являются лишь некоторые из них - Юбилейная площадь, Красная, Московская, Раковская, Брилевская, Старовиленская, Заславская, Денисовская.

Знатоки минской топографии могут легко заметить два района, которые наиболее не поддались времени и переменам власти, - это улицы, примыкающие к Военному кладбищу и к железнодорожной линии, идущей вдоль Игуменского (Червенского) тракта, то есть окраины старого Минска.

Юбилейная площадь - очень редкий для Минска пример того, как старый топоним (площадь называется так с 1826 г.) не дался в обиду новому: название "площадь 25 Октября" к Юбилейной попросту не прижилось и вскоре отпало само собой.