Любовь ГАВРИЛЮК
По сути новый музей открылся в самом центре Минска, на площади Свободы, 15. Это Художественная галерея народного художника М. Савицкого, подразделение музея истории Минска. Но нам сейчас интересно другое. Галерея расположена не где-нибудь, а в городской усадьбе XVIII века!
Минчане знают это здание как призывной пункт областного военкомата, который располагался здесь с послевоенных времен до 2004 года. После нескольких лет реконструкции открылась галерея, и, конечно, тот факт, что городская усадьба с многовековой историей сохранилась, нельзя было игнорировать. Музей истории Минска отвел четыре зала под отдельную экспозицию – это интерьеры жилых помещений усадебного дома: большой и малой гостиных, кабинета и библиотеки.
Искусствоведу и коллекционеру Виталию Жукову, представлявшему ранее свое собрание японского фарфора в музее истории Минска, была поручена разработка концепции и воссоздание интерьера самого большого зала.
– Тот факт, что в Минске, в историческом центре города, сохранилось здание XVIII века, я считаю сенсацией. Для меня, коренного минчанина, это большая радость, для города, для всей страны – это уникально!
Истерзанный Минск, переживший столько разрушений, катаклизмов, практически утратил свой исторический облик. И вот теперь – настоящий подарок! Когда строилось это здание, во Франции еще была монархия!
По стилю он напоминает палаццо – это классицизм, строгий и изысканный. Хотя представить, каким был этот дом, сложно: он жил, перестраивался, менял владельцев.
Первым был граф Михаил Пшездецкий, из архивных документов известно, что этот польский аристократ построил каменный палац на углу ул. Койдановской и площади Высокого рынка. У него дом купил Андрей Станкевич, хозяин нескольких аптек. Третьим собственником стал Юрий Кобылинский, коллекционер, литератор и меценат. В это время в доме собиралась творческая интеллигенция, а частная коллекция Кобылинского была открыта для публики. Наконец, владельцем усадьбы стал городской голова Леопольд Дельпаце – это произошло в середине XIX века. Здесь была его резиденция, прямо напротив ратуши.
Собственно, это все, что мы знаем: подробных документальных описаний самой усадьбы не сохранилось.
Я включился в проект на финальной стадии реконструкции и понял, что исторически точно восстановить интерьеры просто невозможно. Но в четырех анфиладных залах можно создать своего рода вольное сочинение на тему «как могла выглядеть городская усадьба XVIII – XIX веков».
Это было непросто: «анфиладное расположение» – звучит красиво, но вы видите в них сплошные двери, окна, сводчатые потолки… Тем не менее я выбрал для своей коллекции самый большой зал.
Для меня это – будуар: коралловый цвет стен здесь вполне возможен, хотя понятно, что все менялось и перекрашивалось – шпалеры, драпировки окон и дверей. Будуар – место для уединения и отдыха, для занятий рукоделием и зимнего сада, что было тогда очень модно.
Вполне вероятна эклектика, увлечение французской модой, некоторой театральностью. Исходя из этого были тщательно подобраны подлинные предметы обстановки зала, без чего невозможно организовать материальную среду, само музейно-экспозиционное пространство.
Горка-витрина для посуды (парадного французского фарфора) сделана на российской мануфактуре братьев Гамбс, которая поставляла мебель для царского двора. Аналогичная горка есть в Эрмитаже, до войны что-то подобное было в Гомеле, во дворце Румянцевых–Паскевичей, а теперь в Беларуси таких нет. На противоположной стороне вы видите угловую тумбу в стиле второе рококо, это середина XIX века.
Если реставрация гарнитура продолжалась три года, то стулья европейской работы реставрировать было невозможно. Они подверглись консервации, и сидеть на них сейчас нельзя, но уникальная ткань для чехлов сделана на французской фабрике, которая до сих пор производит текстиль под заказ по старым эскизам.
Даже по изысканным мелочам, характерной резьбе, подбору цвета мебели, штор, ламбрекенов, шелковым кистям, можно представить себе, как жили аристократы своего времени.
У меня была идея – не просто грамотно подобрать предметы интерьера, но и показать минскую усадебную жизнь как перекресток культур.
Пример этого – ковер-картина Завидовской мануфактуры, где тоже создавались изделия для монарших особ России. Ковер пережил блокаду, был в ужасном состоянии – с надрывами, оборванными краями. Реставрировать его было очень сложно, как и понять, что же на нем выткано. Неожиданным открытием стала разгадка сюжета – он принадлежит известному итальянскому художнику болонской школы Гвидо Рени и известен по потолочной фреске в одном из палацио в Риме. Создан этот сюжет в 1614 году!
Таким образом, ковер русской мануфактуры по сюжету классической школ вполне мог находиться в доме минских аристократов – это говорит о широте их взглядов, о европейском мышлении.
В углу зала я разместил скульптурную композицию французской работы. Это «Одалиска», явно эротическая модель и тоже часть атмосферы дома: нота легкой пикантности, чувствовать которую людям хотелось во все времена.
Думаю, все это взаимосвязано: замечательное расположение в центре города, уникальное здание, подлинность предметов интерьера. Их ценность, кстати, не только в благородном происхождении, но и в том, что многих мануфактур, где они создавались, уже не существует.
Кроме мебели и ковра, в зале выставлено много посуды. Напольная японская ваза XVIII века, китайский фарфор – дань традиционному увлечению Востоком. В витрине вы видите персидскую чашу, саксонский кофейник, английский соусник, кузнецовские тарелки, шведскую доску для сыра, рюмки, лопатку для торта и горшочек для меда с хрустальной ложечкой – все эти милые вещицы могли использоваться по назначению. И, конечно, они создавали неповторимый уют этого дома, тот шарм, который говорил о достатке и хорошем вкусе его хозяев.
В гостях тогда было принято любоваться прекрасными изделиями: радио, телевидение и сериалы в качестве семейного развлечения придумают еще очень нескоро!