Геннадий КУНИН
Наверняка каждый путешественник сможет рассказать не одну историю, связанную с языковыми проблемами в разговоре с иностранными пограничниками, таможенниками, таксистами, служащими отелей, продавцами, официантами и прочими людьми на маршрутах.
И хотя иногда это приводит к неприятным ситуациям, чаще такие случаи имеют комический оттенок. Никоим образом не оправдывая невежества, все же хочу заметить, что множество приятных воспоминаний о поездках связано именно с общением на незнакомых языках путем жестов, ужимок, мимики и логических догадок. Испытываешь настоящую гордость, оттого что, не понимая ни слова, разгадал смысл адресованной тебе фразы или же сумел объяснить, что хотел, человеку, не понявшему твоей речи.
Вспоминается недавний случай из автомобильного путешествия по Европе. Через австрийский Тироль путь мой проходил в Швейцарию. На самой окраине Австрии пришлось проезжать через городок Фельдкирх, находящийся на стыке границ Австрии, Швейцарии и тогда еще не входившего в Шенгенскую зону Лихтенштейна. Зная последнее и не имея лихтенштейнской визы, я заблаговременно старался миновать это небольшое государство, благо, несколько обозначенных дорог в моем атласе позволяли это сделать. Однако, запутавшись в указателях городских улиц, прямиком подъехал к пусть и открытому, но шлагбауму. Сине-красный с короной флаг впереди указывал, что тут какая-никакая, но граница государства. И хотя автомобили с номерами Евросоюза беспрепятственно двигались в обоих направлениях, бдительный пограничник все же разглядел мои буквы BY и решил остановить эти «географические новости».
Неприятный холодок пробежал по спине, и в голову полезли самые скверные предположения. Вот сейчас как раскрутят на всю катушку нарушение каких-нибудь европейских правил движения в приграничных территориях или глянут в паспорт на мой литовский шенген и обвинят в попытке запрещенного пересечения границы!
Перебираю варианты возможного наказания – от штрафа (почему-то в 300 евро) до лишения права въезжать в Европу на пять лет.
Пытаясь не допустить подобного развития событий, выпрыгнув из авто, прикидываюсь сбившимся с дороги. Указывая рукой вперед, спрашиваю, шенгенская ли далее зона. «Найн, ноу», – отвечает понявший мое обращение пограничник, требуя документы. После беглого осмотра страниц паспортов с фотографиями, страж границы задает достаточно длинный вопрос на совершенно не понятном мне языке. Я нахожусь в полной растерянности, не зная, что ответить. Жестами высказываю желание развернуться и поехать назад, но в ответ снова «ноу, но, найн» и опять непонятный вопрос.
Обычно все мы догадываемся, чего от нас хотят всякие иностранные дорожные инспекторы, либо по знакомым словам, либо по логическим заключениям, но здесь я стал в тупик. Поди разберись, что он там спрашивает на южно-немецком или северо-итальянском диалекте, когда у тебя уже комплекс вины и ответ в форме «нет» или «да» может оказаться роковым.
В третий и четвертый раз задав злополучный вопрос, пограничник просит, как я полагаю, документы на автомобиль. Вместе с техническим паспортом отдаю ему водительское удостоверение, все имеющиеся страховые полисы, а также никому не нужные там талон предупреждений и сертификат техосмотра – в надежде, что обилие бумаг как-то смягчит мою участь. Небрежно все это просмотрев, служащий, вновь повторив вопрос, зовет на помощь своего коллегу. Второй пограничник, переспросив то же, что и первый, и увидев лишь мое пожатие плечами и «нихт ферштейн», решил блеснуть полиглотством.
«Дойчланд? Итальяно? Энглиш? Франко?» – пытал меня он.
«Белоруско, украинско, польско, русско», – в тон отвечал я.
Осмотрев вещи в багажнике, оба стража границы уже почти просящим тоном еще раз повторили вопрос, чуть ли не вытягивая из меня «да». С удовольствием бы им «дакнул», но кто знает, не спрашивают ли они: «Собираетесь ли вы просить убежище в Лихтенштейне?» или: «Не собираетесь ли вы заняться в Лихтенштейне террористической деятельностью?».
Устав от моей тупости, пограничники со всеми моими документами скрываются за дверями своего служебного помещения, оставив меня в тревожном неведении.
Через стеклянные стены контрольного пункта наблюдаю за моими склонившимися у компьютера пограничниками. Предчувствия самые мрачные. Всплывает в памяти случай, когда в российском Орле местный инспектор ГИБДД развел-таки на штраф в 50 долларов за отсутствие на автомобиле опознавательного знака государства. В оправдание своих действий он демонстрировал мне брошюрку с мерами ответственности, из которой следовало, что я нарушил правила международных перевозок и мой автомобиль надлежит отправить на штрафстоянку, а меня чуть ли не в изолятор временного содержания. Неужели и здесь случится нечто подобное? Что от меня хотят? За то время, что они колдуют перед монитором с моими документами, через этот пункт могли беспрепятственно проехать сотни белорусских машин, если бы они ехали.
Но всяким ожиданиям, как известно, приходит конец. И вот усталый пограничник протягивает мне свежераспечатанный лист формата А-4, вверху которого написана (о чудо!) на беларускай мове одна-единственная фраза: «ЦІ ПАТРЭБНА ВАМ ПРАЕХАЦЬ ПРАЗ ЛIХТЭНШТЭЙН У ТУРЫСТЫЧНЫХ УМОВАХ?» Господи, только и всего? Из-за этого меня держали здесь битый час?!
«Ес! Я! Я! Уи! Си, синьор!» – кричу я на всех наречиях, вытирая пот с лица. – «Туристо! Только турист и больше никто!»
Облегченно вздохнув, страж возвращает документы и с натянутой радостью произносит: «Velcome en Liechtenstein!». В восторге от такого исхода протягиваю ему в подарок кепку с белорусской символикой и чудом не растаявшую плитку «Коммунарки», что он и принимает с уже более естественной улыбкой.
Не так давно Лихтенштейн наконец-то полностью вступил в Шенген, и, вероятно, этот контрольный пост исчез с дороги, как исчезла в нем когда-то моя минская шоколадка. Возможно, лишь кепка с экзотической символикой где-нибудь в прихожей дома пограничника (или кем он теперь стал?) изредка будет напоминать его семье и гостям о далекой Беларуси.